Озеро Андреевское - клад найден (Продолжение Андрюшкиного клада) Андреевское озеро – крупнейший водоём в окрестностях города Тюмени. Представляет собой целую...
Николаевская церковь в Утешеве
По сравнению с другими сибирскими храмами – монументальными и внушительными Николаевская церковь в Утешеве кажется какой-то игрушечной (1889 год постройки). По виду это скорее часовня, чем церковь, она осталась без главного купола, с одной лишь шатровой изящной колоколенкой, вставшей четырьмя своими столпами над порталом входа.
Казалось бы, эта утонченная постройка должна быть чуждой самому духу сибирского зодчества. Но то ли сам автор – архитектор Б. Б. Цинке – обладал безошибочным чувством масштаба, то ли помог случай, но в утешевской церкви гармония природы и архитектуры проявила себя до удивления наглядно. Как будто специально для этого случая был создан умиротворенный пейзаж – ни мощной реки, ни крутых обрывов, а лишь плоские поля, «украшенные» небольшими березовыми рощицами. Среди этих белоствольных островков, не возвышаясь над ними, но и не теряясь в их множестве, силуэтом рисуется тонкий шатер церковной колоколенки. Недалеко грохочет тюменский аэропорт Рощино, до самой Тюмени рукой подать – меньше десятка километров, а здесь, в Утешеве, вокруг уютной церквушки – тишина.
Портал входа и боковые плоскости четверика церкви решены в виде арочного проема, завершенного широким архивольтом. Крупная, выразительная трапециевидная апсида по-католически украшена кирпичным крестом. Церковь очень монолитна. Но это не монолитность глухого объема. Пять больших проемов, закрытых красивыми ажурными решетками, и «прозрачный» ярус звона придают изысканную легкость этому интересному сооружению. Несмотря на небольшие размеры, Николаевская церковь видна издалека, через поля и перелески, но, вопреки традициям, не является архитектурным центром села. Она притаилась на небольшой площади.
― Камерность церкви и даже как будто случайность ее в застройке села говорят о том, что перед нами произведение не народного, а, скорее, академического искусства, хотя и выросшего в питательной среде подлинной народности.